И все счастливые такие - прямо оляля. А у меня нет ни неба, ни моря, ни тебя.
И за туманом берег пустынный видно,
град там стоит. Дворцовые шпили пик,
словно копьем, сто лет протыкают небо.
Но этот храбрый воин давно привык.
Там Несмеяна нежится под лучами.
Царь созывает новых своих шутов:
только опять оплошность - не тех шутами
люди назвали за смех над игрой Богов.
Первый ей - цирк и шутки, и зайца в шапке.
А Несмеяна в слезы - не тот, не тот.
Сотый ей дарит песни свои, подарки.
Но не смешно, не пройдено. Значит - стоп.
Годы летят, как будто две стаи уток,
только услышавших выстрел в ночной степи.
А Несмеяна плачет от каждой шутки,
что преподносят в дар ей ее шуты.
Лето. Все зелено. Песни поют у чащи
новые птицы - южные господа.
А Несмеяна плачет за день все чаще,
значит, любовь не сбудется никогда...
В старой облезлой кофте и в шрамах жутких
путник встречается ей у ворот домой.
И от его улыбки лучистой, чуткой,
словно от тока, она понимает - Мой.
Брошены вещи, шпили, шуты и слезы,
старый и храбрый воин поставил в i
точку в несчастьях и еще две, он может,
он подписал у строчки ее любви.
Мчится она за счастьем, забыв о горе.
Боль позабыв, сражается за любовь.
Он улыбается ей же ее любовью,
и пропадает снова внутри лесов.
Кроме улыбки, ей, может быть, не надо
шуток его, подарков из веток, но...
Ей бы хотелось жить с ним в далеком замке,
вместе мечтать ночами, смотря в окно...
Он же идет, и края пути не видно:
ноги болят и ноет безбожно бок.
Но она смело идет за его улыбкой,
он же целует ее так несмело в лоб.
Пройдено сотни миль, но осталась смелость.
А за туманом - лачуга и дым трубой.
(Женщина столько может, лишь бы имелось
чувство внутри шестое - Мой. Только Мой)
Там ребятишки бегают... Змей по небу,
словно в лазурном море дельфин, плывет.
А Несмеяна зовет молодцОв к обеду,
и уже большего счастья она не ждет.
Шпили забыты, шуты - что-то вроде сказки.
Кажется, все понятно - не надо слов.
А она все идет без капризов царских,
и он целует несмело ей, нежной, лоб...
град там стоит. Дворцовые шпили пик,
словно копьем, сто лет протыкают небо.
Но этот храбрый воин давно привык.
Там Несмеяна нежится под лучами.
Царь созывает новых своих шутов:
только опять оплошность - не тех шутами
люди назвали за смех над игрой Богов.
Первый ей - цирк и шутки, и зайца в шапке.
А Несмеяна в слезы - не тот, не тот.
Сотый ей дарит песни свои, подарки.
Но не смешно, не пройдено. Значит - стоп.
Годы летят, как будто две стаи уток,
только услышавших выстрел в ночной степи.
А Несмеяна плачет от каждой шутки,
что преподносят в дар ей ее шуты.
Лето. Все зелено. Песни поют у чащи
новые птицы - южные господа.
А Несмеяна плачет за день все чаще,
значит, любовь не сбудется никогда...
В старой облезлой кофте и в шрамах жутких
путник встречается ей у ворот домой.
И от его улыбки лучистой, чуткой,
словно от тока, она понимает - Мой.
Брошены вещи, шпили, шуты и слезы,
старый и храбрый воин поставил в i
точку в несчастьях и еще две, он может,
он подписал у строчки ее любви.
Мчится она за счастьем, забыв о горе.
Боль позабыв, сражается за любовь.
Он улыбается ей же ее любовью,
и пропадает снова внутри лесов.
Кроме улыбки, ей, может быть, не надо
шуток его, подарков из веток, но...
Ей бы хотелось жить с ним в далеком замке,
вместе мечтать ночами, смотря в окно...
Он же идет, и края пути не видно:
ноги болят и ноет безбожно бок.
Но она смело идет за его улыбкой,
он же целует ее так несмело в лоб.
Пройдено сотни миль, но осталась смелость.
А за туманом - лачуга и дым трубой.
(Женщина столько может, лишь бы имелось
чувство внутри шестое - Мой. Только Мой)
Там ребятишки бегают... Змей по небу,
словно в лазурном море дельфин, плывет.
А Несмеяна зовет молодцОв к обеду,
и уже большего счастья она не ждет.
Шпили забыты, шуты - что-то вроде сказки.
Кажется, все понятно - не надо слов.
А она все идет без капризов царских,
и он целует несмело ей, нежной, лоб...
-
-
15.01.2014 в 23:15-
-
15.01.2014 в 23:47