И все счастливые такие - прямо оляля. А у меня нет ни неба, ни моря, ни тебя.
Мы научились смеяться, когда болит.
Смотреть в глаза и искусно с прищуром лгать.
Сердце не чувствует, сердце - оно магнит,
на белой дверце, что велено открывать.
Мы научили писать о мечтах и славе,
находить в миллионах солнце и даже мир.
А ведь сердце не чувствует, сердце -
оно же камень,
что на шее у счастья повязан, как куча гирь.
Мы научились менять адреса и ссылки,
молча внутри разрываться от встречи с прошлым.
Сердце же шутка, картинка была в мурзилке-
вспомните детство...Картинки там были хорошие.
Мы научились строить большие стены,
высокомерию, к людям не привыкать...
Но сердце по прежнему током бежит по вене,
когда нам приходится счастие отпускать...
Смотреть в глаза и искусно с прищуром лгать.
Сердце не чувствует, сердце - оно магнит,
на белой дверце, что велено открывать.
Мы научили писать о мечтах и славе,
находить в миллионах солнце и даже мир.
А ведь сердце не чувствует, сердце -
оно же камень,
что на шее у счастья повязан, как куча гирь.
Мы научились менять адреса и ссылки,
молча внутри разрываться от встречи с прошлым.
Сердце же шутка, картинка была в мурзилке-
вспомните детство...Картинки там были хорошие.
Мы научились строить большие стены,
высокомерию, к людям не привыкать...
Но сердце по прежнему током бежит по вене,
когда нам приходится счастие отпускать...