[декабрь кареглазый]

Весьма, весьма разумная книга "Здравствуйте, мистер Бог, это Анна". Из всех слов, что написаны в этой книге, самыми содержательными оказались логические цепочки девочки. Куда бы все не шло, откуда бы не возвращалось, все останавливалось на мистере Боге)
В общем, книга на любителя. Религия в ней описывается не в обычном и привычном для нас понятии, а в совершенно ином. Я бы сказала, в быту.
Если вы любите рассуждать, делать умозаключения и составлять логические цепочки, то книга точно для вас. Чтобы ее понять придется не раз остановиться на 30 минут для того,чтобы разобрать возникшие вопросы "Как? Почему? Откуда?". Я не умею оценивать книги, но книга мне не очень пришлась по душе, если не брать в расчет основательные выводы девочки.
И, как обычно, цитаты:

Можете, если хотите, отрицать, что мистер Бог существует: все равно никакие отрицания ни в малейшей степени не повлияют на сам факт его существования.

От ее веселого хихиканья я словно захлопнул дверь ноября и шагнул в теплый июнь.

Солнечный зайчик в сундук не запрешь…

Заставь человека сомневаться, и у тебя будет больше шансов, что твои слова услышат

Никогда никому не давай лишись себя права на цельность. День — для мозгов и чувств, ночь — для сердца и ума. И никогда, никогда не бойся. Мозги могут в один прекрасный день предать тебя, но сердце — нет.

Невообразимое множество картин и звуков дня ночью сокращалось до вполне приемлемых количеств. Ночью они становились отдельными и независимыми, переставали смешиваться со всем остальным; кроме того, ночью происходило то, что вряд ли могло произойти днем.

Спасение не имеет ничего общего с безопасностью. Спастись — значит увидеть себя, как ты есть. Не защищаясь и не прячась — просто себя.

Как же легко обмануть себя! Как легко спрятать от себя свой страх, притворившись, что это не ты, а кто-то другой испытывает его!

— А ты знаешь, что такое поэзия?
— Да, — отвечала ему Анна, — это что-то вроде шитья.
— Понимаю, — важно кивнул Вуди. — Что ты имеешь в виду, говоря о шитье?
Анна немного покачала слова на языке, прежде чем произнести.
— Ну, это делать что-то из разных кусочков, чтобы оно было другое, чем все кусочки.

— У тебя семь конфет в одной руке и девять в другой. Сколько у тебя будет конфет всего?
— Нисколько, — уверенно отвечала Анна. — У меня ничего нет в этой руке и ничего нет в этой, так что у меня вообще ничего нет, и нельзя говорить, что они у меня есть, если их нет.
Отважная мисс Хейнс и тут не отступила.
— Я имею в виду, вообрази, детка, вообрази, что они у тебя есть.
Получив такие инструкции, Анна вообразила и выдала торжествующий ответ:
— Четырнадцать!
— Ах нет, милочка, — возразила бравая мисс Хейнс, — у тебя будет шестнадцать. Понимаешь, семь и девять будет шестнадцать.
— Это я понимаю, — сказала Анна, — но вы же сказали вообразить, вот я и вообразила, что одну съела, а еще одну отдала, так что у меня осталось четырнадцать.

Цель жизнь очень проста — быть как мистер Бог.

Быть мертвым — это отдых.

К смерти нужно было хорошенько подготовиться, а единственной возможной подготовкой к смерти была настоящая жизнь.

Я знаю, что я вижу, и знаю, что ты видишь, но некотрые люди не видят ничего.

Любить для Анны — означало узнать в другом создание, идущее нелёгким путём к совершенству.

Понимаешь, Финн, мистер Бог не такой как мы, потому что он может заканчивать разные вещи, а мы не можем. Я не могу закончить любить тебя, потому что я умру на миллион лет раньше, чем смогу закончить.

- Финн, мистер Бог сказал «Я есмь», и он хочет, чтобы мы все тоже это сказали. — а это очень трудно.

День тренировал чувство, а ночь развивала ум, расширяла воображение, обостряла фантазию, пробуждала память и напрочь меняла всю шкалу ценностей. Кажется, я начал понимать, почему большинство людей по ночам спит. Так проще жить. Так куда проще.

Анна все время искала мистера Бога и страстно хотела научиться лучше понимать его. Ее поиск был серьезный, но веселый, ревностный, но с легким сердцем, благоговейный, но дерзкий, а еще очень целеустремленный и во всех направлениях сразу. То, что один плюс два давало три, было для Анны неоспоримым доказательством бытия божьего. Не то чтобы она хоть на мгновение сомневалась в его существовании, но это был именно знак того, что он действительно существует. Билет на автобус или цветок на газоне тоже были такими знаками. Как она дошла до такого видения мира, я понятия не имею. Одно я знаю точно — оно у нее было еще до того, как мы встретились.

У человечества бесконечно много точек зрения; у Бога бесконечно много точек обзора.

У неё была всего одна проблема в жизни- то,что в сутках недоставало часов.

— Мне достаточно лет, чтобы жить, мистер, — спокойно сказала она.

Мистер Бог проходит через самую середину меня, а я - через самую середину мистера Бога.

Думаю, в этом мире нет ничего действительно ценного, что не могло бы подождать.

Это очень забавно: иногда ты смотришь внутрь и находишь что-то снаружи, а иногда смот­ришь наружу и находишь что-то внутри. Это очень забавно.

— Это просто слова, которые говорят люди.
— Естественно. Но и я тоже человек.
— Тогда ты должен знать.
— Что?
— Что это просто слова, которые говорят люди.

— Солнце — это хорошо, — говорила Анна, — но оно так сильно светит, что очень далеко смотреть не получается.
Я согласился, что иногда солнце способно даже ослепить, но это было вовсе не то, что она имела в виду.
— Твоя душа не идет очень далеко при дневном свете, потому что она останавливается там, докуда ты можешь видеть.

— Причина моей любви к темноте в том, что в ней тебе приходится определять себя самому. А днем тебя определяют другие люди. Тебе это понятно?

Люди думали, что мистер Бог очень большой, и тут-то они делали самую свою крупную ошибку. На самом деле мистер Бог мог быть абсолютно любого размера, какого бы ему ни захотелось. «Если бы он не умел становиться маленьким, как бы он знал, каково это — быть божьей коровкой?»

За этими полными слез глазами стояла не тьма, а яркий свет. И Господь сотворил человека по образу и подобию своему - не по форме и не по разуму, не по глазам или ушам, не по рукам или ногам, но по этой внутренней сущности. Здесь был образ божий. И не рука дьявола делает человека одиноким, но его подобие. Вся полнота Света, которая не находит пути наружу и не знает себе достойного места - вот что способствует одиночеству

Каждый день, каждую минуту Анна полностью принимала жизнь, а принимая жизнь, принимала и смерть. Смерть довольно часто всплывала у нас в разговорах - но в ней не было ни боли, ни тревоги. Она просто должна была прийти - не в один день, так в другой, и было бы неплохо понять ее до того, как это случиться. Во всяком случае это гораздо лучше, чем опомниться на смертном одре и впасть в панику.

— Эта путаница — очень забавная штука... — начал я издалека.
— Вовсе нет, — сказала Анна. — Тебе нужно сначала иметь кашу в голове, чтобы потом узнать, что же такое настоящий покой.

Тот факт, что он мог как следует стукнуть гаечным ключом по голове, не имел никакого отношения к делу. Мистер Бог был волен поступать, как ему вздумается, тем более что все это делалось ради какой-то доброй цели. Даже если мы были и не в силах эту цель ни понять, ни принять.

Мы все должны нести бремя своих поступков. Нам всем придётся отвечать- либо сейчас, либо потом. И нам всем предстоит разговаривать с мистером Богом самолично, с глазу на глаз.

...мистер Бог... приемлет все, все принимает и ничего не отражает обратно

Вера нужна для действия, а не для того, чтобы читать про действия

Ты ходишь в церковь? - Нет - Почему? - Потому что я и так все знаю - Что же именно ты знаешь? - Я знаю, что нужно любить мистера Бога и любить людей, и еще кошек и собак, и пауков, и цветы, и деревья... - список был довольно длинный, - ... изо всех сил

Когда ты еще очень маленький, ты идешь в церковь, чтобы познакомиться. Познакомившись, ты выходишь из церкви и начинаешь заниматься своими делами. Продолжать ходить в церковь можно, если ты не встретил там мистера Бога, или не понял, что он тебе сказал, или "понту ради.

Когда ты мёртвый, можно оглянуться назад и всё привести в порядок, прежде чем идти дальше.

Понять, чем человек отличается от ангела, очень просто. Ангел по большей части внутри, а человек - снаружи

Но мистер Бог - он другой... люди могут только любить снаружи и целовать тоже снаружи, а мистер Бог умеет любить тебя внутри и целовать внутри... Мистер Бог не такой как мы, мы немножко похожи на мистера Бога, но не слишком сильно

Еще мистер Бог знает вещи и людей изнутри, вот. Мы знаем их только снаружи, да? Так что, понимаешь, Финн, людям нельзя говорить о мистере Боге снаружи: о нем можно говорить только изнутри него... Финн, та книга про четыре измерения... Я знаю, где теперь цифра четыре; она живет у меня внутри.

Анна оплакивала других. Тех, кто не мог видеть красоту сломанного столбика ограды, и все краски, и все узоры снежинок; тех, кто не видел раскинувшихся вокруг бесчисленных возможностей. Она хотела взять их с собой в этот восхитительный новый мир, а они были не в силах вновь стать такими маленькими, чтобы эта зазубренная сломанная железка вдруг превратилась в царство стальных гор и равнин, и стеклянных деревьев. Это был целый новый мир, по которому можно было путешествовать, который можно было исследовать, мир фантазии, куда столь немногие могли и хотели бы последовать за ней. Этот несчастный сломанный столбик предлагал отважным исследователям целую палитру восторгов и удивительных возможностей.

Утешать нужно в несчастье и, быть может, в страхе

Однажды она сказала: "это только для меня и мистера Бога", - и мне нечего к этому добавить.

Самым простым и впечатляющим примером было их отношение к мистеру Богу. Большинство людей делают из Бога оправдание своих неудач: "так должно было случиться" или "за что, о Боже мой?". Но для Ма и Анны трудности и неприятности были лишь поводом что-нибудь сделать. Безобразное было шансом создать красоту. Печаль-возможностью привнести радость. Мистер Бог был всегда рядом.

Гордыня всегда предшествует поражению.

@темы: не моё,но сильно зацепило, хорошие мысли